8 вечера. Дом.

- Хёнджин… - тихо говорит Феликс, заходя в гостиную.

Вся комната увешана картинами. 162 картины и на каждой лишь один человек.

- Если будешь стоять вот так в мокрой одежде, то точно заболеешь. Тебе нельзя, - говорит Хёнджин, делая вид, что не замечает удивление Феликса.

- А тебе что можно? - спрашивает Феликс. - Ты ведь все время пресс-конференции простоял под ливнем.

- Это… неважно, - тихо и смутившись говорит Хёнджин. - Может теплую ванну?

- С тобой?

- Со мной? - смущенно и медленно говорит Хёнджин.

Феликс поднимается на носки и снова обнимает Хёнджина.

- Мне так холодно, но одновременно так тепло, настолько тепло, ты не представляешь, - говорит Феликс и застывает.

ــــــــــــــــﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

- У тебя такая глупая привычка, снимать с себя одежду стоя уже в воде, - говорит Феликс, сидя на одном конце ванной.

- Хватит меня дразнить, - говорит смущенно Хёнджин.

Феликс смеется и зарывается в колени, обнимая их руками.

Хёнджин опускается в теплую воду. Они сидят друг напротив друга и смотрят в глаза.

- У тебя наверное будут проблемы в агентстве - говорит Хёнджин.

- Это неважно. Все сейчас для меня неважно.

- Я, я так скучал, Феликс.

- И я тоже.

Молчание.

- Те картины, - начинает Феликс

- Да. Это я их всех нарисовал, - отвечает Хёнджин вздыхая. - Наверное это неправильно, да? Наверное ты подумаешь, что я сошел с ума.

- Нет! Вовсе нет!

Слышен всплеск воды.

- Это, это так…. это так прекрасно. Для меня так ценно это, - говорит Феликс.

- Каждую неделю, после того, как заканчивалась работа, в субботу и воскресенье я рисовал новую картину. Я думал, что если нарисую 1000 - то мое желание исполнится…

- Это как с бумажными журавликами?

- Ага, - продолжает Хёнджин. - Мне не хватало тебя. Я хотел, чтобы ты был рядом со мной, и рисовать тебя, думать о тебе, было единственным, что я мог сделать.

- Я тоже… я тоже думал о тебе, - говорит тихо Феликс. - Каждая песня, каждое слово в моих альбомах, все посвящено тебе.

- Это все звучит так наивно, да? - улыбается Хёнджин. - И так глупо.

- Даже если так, это неважно, - улыбается ему Феликс.

Пауза.

- Эй, Феликс. Сядь ко мне, - говорит Хёнджин, махая рукой.

Феликс медленно встает со своего места, но головой случайно бьется о полку сверху. Полка открывается и что-то плюхается в воду. Вода начинает шипеть и бурлить.

- Аааа, что это Хёнджин? - испуганно спрашивает Феликс.

Хёнджин всматривается в воду и замечает, что она начинает странно блестеть.

- Ой, это же шарик для ванны, - улыбается он. - Помнишь, я когда-то покупал такой красный.

- Как красивооо, - восторженно отвечает Феликс и смотрит на воду, которая будто вся покрылась блестками.

Уже со спокойной душой он поворачивается спиной к Хёнджину садится между его ног. Хёнджин обнимает его нежную кожу и обхватывает обеими руками его тело. Тепло. Феликс вздыхает и закрывает глаза с длинными красивыми ресницами.

- Ты похудел, Феликс, - говорит Хёнджин.

- Я просто… не хотел есть без тебя.

- Но ты должен хорошо питаться.

- Я не хочу ничего. Я не хотел ничего. Мне было так …так одиноко без тебя. Я хотел умереть. но не жить без тебя. Я не мог вынести того, что я так далеко. Что я так расстался.

- Обещай мне есть.

- Ты хочешь чтоб я ушел, - спрашивает Феликс поворачивая грустные глаза к Хёнджину.

Хёнджин медлит.

- Я.. я…., - ком в горле не дает ему произнести ни единого слова. - Я хочу чтобы ты никогда больше меня не покидал, - кричит он с дрожащим голосом, прижимая Феликса сильнее к своей груди. - Никогда! Никогда не оставлял меня!

Феликс не может выдержать этого. Он снова начинает плакать, держась за руки Хёнджина. Он поворачивается к нему лицом и начинает вытирать слезы Хёнджина, пока собственные непослушные прожигают его нежные веснушки.

- Все хорошо, Феликс, все хорошо, - говорит Хёнджин задыхаясь. - Я подожду столько, сколько надо, лишь бы ты был счастлив. Я нарисую 1000 картин и потом мы всегда будем вместе.

- Хёнджин! - всхлипывает Феликс, - Хёнджин! Пожалуйста, Хёнджин!

- Не плачь, мой солнечный лучик, не плачь, пожалуйста, я не могу этого выдержать.

Феликс падает на грудь Хёнджина, обвивая руками его шею.